Неточные совпадения
Кучер остановил четверню и оглянулся направо, на ржаное поле, на котором у
телеги сидели мужики. Конторщик хотел было соскочить, но потом раздумал и повелительно крикнул на мужика, маня его
к себе. Ветерок, который был на езде, затих, когда остановились; слепни облепили сердито отбивавшихся от них потных лошадей. Металлический, доносившийся от
телеги, звон отбоя по косе затих. Один из мужиков поднялся и
пошел к коляске.
— Куда они
идут? — шепотом спросила Варвара, прижимаясь
к Самгину; он посторонился, глядя, как пожарные, сняв с
телеги лома,
пошли на баррикаду. Застучали частые удары, затрещало, заскрипело дерево.
Свершилась казнь. Народ беспечный
Идет, рассыпавшись, домой
И про свои работы вечны
Уже толкует меж собой.
Пустеет поле понемногу.
Тогда чрез пеструю дорогу
Перебежали две жены.
Утомлены, запылены,
Они, казалось,
к месту казни
Спешили, полные боязни.
«Уж поздно», — кто-то им сказал
И в поле перстом указал.
Там роковой намост ломали,
Молился в черных ризах поп,
И на
телегу подымали
Два казака дубовый гроб.
Выпивший конвойный замахал рукой на Нехлюдова, но Нехлюдов, не обращая на него внимания, подошел
к телеге, и, держась за грядку,
пошел рядом.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом
к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз
пошел по рядам
телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного
к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Расхаживая тяжелыми шагами взад и вперед по зале, он взглянул нечаянно в окно и увидел у ворот остановившуюся тройку; маленький человек в кожаном картузе и фризовой шинели вышел из
телеги и
пошел во флигель
к приказчику; Троекуров узнал заседателя Шабашкина и велел его позвать. Через минуту Шабашкин уже стоял перед Кирилом Петровичем, отвешивая поклон за поклоном и с благоговением ожидая его приказаний.
Подумав, я велел заложить
телегу и
послал старосту с письмом
к исправнику; у него-то я спрашивал того совета, который дьячок надеялся получить от меня.
Только в стрельбе с подъезда
к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда будет
идти под дрожками или под
телегой, так что ее и не увидишь; сначала станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Я кормлю собаку и
иду, и вижу, прямо предо мною стоит
телега, я
к телеге и все в ней нашел — все мои кости!
Большая (и с большою грязью) дорога
шла каймою около сада и впадала в реку; река была в разливе; на обоих берегах стояли
телеги, повозки, тарантасы, отложенные лошади, бабы с узелками, солдаты и мещане; два дощаника ходили беспрерывно взад и вперед; битком набитые людьми, лошадьми и экипажами, они медленно двигались на веслах, похожие на каких-то ископаемых многоножных раков, последовательно поднимавших и опускавших свои ноги; разнообразные звуки доносились до ушей сидевших: скрип
телег, бубенчики, крик перевозчиков и едва слышный ответ с той стороны, брань торопящихся пассажиров, топот лошадей, устанавливаемых на дощанике, мычание коровы, привязанной за рога
к телеге, и громкий разговор крестьян на берегу, собравшихся около разложенного огня.
Через несколько дней, когда баржи разгрузились и пароход готов был
идти в Пермь, — Ефим,
к великому своему огорчению, увидел, что
к берегу подъехала
телега и на ней черноглазая Пелагея с сундуком и какими-то узлами.
Дядя заставил Евсея проститься с хозяевами и повёл его в город. Евсей смотрел на всё совиными глазами и жался
к дяде. Хлопали двери магазинов, визжали блоки; треск пролёток и тяжёлый грохот
телег, крики торговцев, шарканье и топот ног — все эти звуки сцепились вместе, спутались в душное, пыльное облако. Люди
шли быстро, точно боялись опоздать куда-то, перебегали через улицу под мордами лошадей. Неугомонная суета утомляла глаза, мальчик порою закрывал их, спотыкался и говорил дяде...
В конце Каменки Елене почему-то вообразилось, что князь, может быть, прошел в Свиблово
к Анне Юрьевне и, прельщенный каким-нибудь ее пудингом, остался у нее обедать. С этою мыслию она
пошла в Свиблово: шла-шла, наконец, силы ее начали оставлять. Елена увидала на дороге едущего мужика в
телеге.
«Что ты, братец? — спросил я, — где барин?» Вот он собрался с духом и стал нам рассказывать; да видно, со страстей язык-то у него отнялся: уж он мямлил, мямлил, насилу поняли, что в кладбищной церкви мертвецы пели всенощную, что вы
пошли их слушать, что вдруг у самой церкви и закричали и захохотали; потом что-то зашумело, покатилось, раздался свист, гам и конской топот; что один мертвец, весь в белом, перелез через плетень, затянул во все горло: со святыми упокой — и побежал прямо
к телеге; что он, видя беду неминучую, кинулся за куст, упал ничком наземь и вплоть до нашего прихода творил молитву.
За ними
шло человек десять мужиков с связанными назад руками, с поникшими головами, без шапок, в одних рубашках; потом следовало несколько
телег, нагруженных поклажею, вином, вещами, деньгами, и, наконец, две кибитки, покрытые рогожей, так что нельзя было, не приподняв оную, рассмотреть, что в них находилось; несколько верховых казаков окружало сии кибитки; когда Орленко с своими казаками приблизился
к ним сажен на 50, то, велев спутникам остановиться и подождать, приударил коня нагайкой и подскакал
к каравану.
У меня не был, а проезжал мимо не раз. Смотрел я на него из окна в бинокль: сидит в
телеге, обернется лицом
к усадьбе и вытаращит глаза. Думал я, думал: никогда у нас никакого „духа“ не бывало и вдруг завелся… Кого ни спросишь: что, мол, за дух такой? — никто ничего не знает, только говорят: строгость
пошла. Разумеется, затосковал еще пуще. А ну как и во мне этот „дух“ есть? и меня в преклонных моих летах в плен уведут?
— Эх ты! — сказал Изот, вздохнув, и обратился
к Ромасю: —
Телеги сейчас спустятся. Я вас издали увидал, — плывут. Хорошо плыли. Ты —
иди, Антоныч, я послежу тут.
—
Пошли прочь! — крикнул сердито Никита Федорыч, расталкивая мужиков и баб, теснившихся вокруг
телег. — Чего стали?..
Пошли, говорю. Ну, ты, вставай да набей-ка им колодки, мошенникам. А вы смотрите, братцы, — продолжал он, обращаясь ласково
к старикам, сотским и солдатам, — не зевайте, держите ухо востро!
То же самое он сделал и у другого кабака и
к полдням слез с
телеги и, отворив ворота купеческого дома, в котором останавливались все барынины люди, провел тележку, отпрег, приставил
к сену лошадь, пообедал с купеческими работниками, не преминув рассказать, за каким он важным делом приехал, и
пошел, с письмом в шапке,
к садовнику.
В продолжение пути он то и дело подходил
к этой
телеге и подолгу
шел рядом с нею.
— Знаю я их лучше вас, — строго промолвила Манефа. — Чуть недогляди, тотчас бесовские игрища заведут… Плясание
пойдет, нечестивое скакание, в долони плескание и всякие богомерзкие коби [Волхование, погань, скверность.]. Нечего рыло-то кривить, — крикнула она на Марью головщицу, заметив, что та переглянулась с Фленушкой. —
Телегу нову работную купили? — обратилась Манефа
к казначее.
На белой вывеске, прибитой
к задку
телеги, крупными печатными буквами было написано, что такого-то числа и года в селе Малиновцах «по произволу Господа пламенем пожара истребило храм» и что мирской сход с разрешения и благословения надлежащих властей постановил
послать «доброхотных желателей» за сбором подаяния на построение храма.
Кирилл жалостно просил пощады и клялся, что ему парой нас не довезть, потому что ближе
к Киеву
пойдут большие пески, и парой ни за что
телегу не выволочь; но дворник был неумолим и настаивал на том, чтобы третью лошадь оставить ему: мы-де ею тут твоего медведя покормим.
В Мироновку он так и не попал, а
пошел назад,
к порубке. Ходьбы было не больше часа. В восьмом часу
к чаю он будет на даче. Глухонемой поглядел на него удивленными и добрыми глазами и вернулся
к телеге.
Года через два, в начале сентября, мне снова пришлось быть в этих местах. Я ехал в
телеге с одним дернопольским парнем, Николаем. Небо было в тучах, на полях рыли картошку, заросшие полынью межи тянулись через бурые, голые жнивья. На Беревской горе мы нагнали высокого, худого и лохматого старика. Он медленно
шел по дороге, опираясь на длинную палку-посох. Заслышав
телегу, старик посторонился и обратил
к нам худое, продолговатое лицо.
Мертвеца положили на
телегу, поверх накопанного им золотистого песку, прикрыли рогожей и тихим шагом повезли в Знаменское по корчеватой лесной дороге; позади враздробь тихо
шли мужики, рассыпавшись между деревьями, и рубахи их под солнечными пятнами вспыхивали красным огнем. И когда проезжали мимо двухэтажного дома Ивана Порфирыча, псаломщик предложил поставить покойника
к нему...
Однажды вечером я сидел на крылечке избы моего приятеля Гаврилы и беседовал с его старухой матерью Дарьей.
Шел покос, народ был на лугах. Из соседнего проулка выехал на деревенскую улицу незнакомый лохматый мужик. Он огляделся, завидев нас, повернул лошадь
к крылечку и торопливо спрыгнул с
телеги.